Все во Христе, Т. Остин-Спаркс

Т. Остин-Спаркс

Неисследимые богатства, скрытые Богом в Своем Сыне и предназначенные для нас, говорят о той мило­сти, которой мы удостоились. По своей благодати Бог желает, чтобы через откровение мы получили доступ к сокровищнице знаний, заключенных только в Нем, ко­торые являются выражением Его полноты, пребываю­щей в Сыне, Господе Иисусе. Все во Христе.

Конечно же, мы считаем себя очень преуспевшими в познании Господа Иисуса, свободными верно пони­мать, изучать и слушать Его, чтобы приобретать такие познания. Но Писание говорит: «Никто не знает Сына, кроме Отца» (Мф. 11,27). Все, что представляет Сын, содержится в Отце, только Он обладает этим познани­ем. Но когда мы окажемся перед свершившимся фак­том, повлекшим за собой серьезные последствия, мы вынуждены будем осознать, что оказались в запретной зоне, что доступ нам закрыт, что мы не оснащены для этого познания. В нас самих нет таких способностей, позволяющих проникнуть в тайны этой сферы, предна­значенной Христу. Когда мы усвоим эту, несколько смущающую нас, истину, что человек совершенно не­способен приобрести познания посредством своих природных способностей, мы откроем для себя другую истину, выраженную в следующем стихе: «Бог... благо­волил открыть во мне Сына Своего» (Гал. 1,15—16).

Так как Бог заключил познания о Сыне в Себе Са­мом, чтобы быть их сокровищницей и единственным распорядителем, то Его сердце горит желанием открыть эти познания. Верно, что мы полностью зависим от Бо­га в вопросе откровения и никакая способность или природный талант не играют в этом никакой роли, по­тому что откровение можно получить только через Бо­жественное просветление во внутреннем человеке...

Мы желаем все же ясно показать, что все происхо­дит по благодати при условии, что мы отречемся от земной мудрости, от самоуверенности и независимо­сти, от своей плоти и всех поступков, руководимых гордыней.

Савл из Тарса, столь любящий Писание и имеющий такую самоуверенность и самоудовлетворение от своих познаний откровений Божьих, мог бы быть знаменитым раввином в Израиле. Но даже такой человек вынужден был признать, что в познании Христа все его преиму­щества не имеют никакого значения. Ему пришлось осознать, что он совершенно слеп и невежествен, абсо­лютно негоден, неисправимо глуп и нуждается в благо­дати Божьей для того, чтобы первый луч света осветил его и заставил воскликнуть: «Бог... благоволил открыть во мне Сына Своего» (Гал. 1,15—16). В познании Гос­пода мы абсолютно зависим от благодати.

Мне бы очень не хотелось противопоставлять одно­го апостола другому, и пусть Бог сохранит меня от то­го, чтобы я давал меньшую оценку апостолу, чем Гос­подь, но я думаю, совершенно справедливо полагать, что Павел был и остается в высшей степени непревзой­денным толкователем Христа. Мы считаем его своим признанным толкователем, т.е. тем, кто вводит нас в глубины тайн Христовых. В конце концов, более полно и глубоко открывают нам Христа не столько его слова, сколько личность.

В последнее время в моем сердце появилось уве­ренность, что у Павла было непрерывно увеличиваю­щееся видение Христа. Нет никакого сомнения, что об­раз Христа в нем постоянно совершенствовался. Преж­де чем Павел достиг конца своего земного странство­вания — каким бы оно богатым, полным и глубоким ни было,— его видение Христа было таким, что не позво­ляло ему сказать что-либо иное, кроме слов: «Все почи­таю тщетою ради превосходства познания Христа Ии­суса» (Фил. 3,8).

Конечно, в самом начале его христианской жизни Бог благословил открыть в нем Своего Сына, но Павел окончил свою жизнь так, будто его познания Христа были ничтожны. В конце он обнаружил, что Христос оказался неизмеримым, превосходящим все, что Павел мог вообразить или представить себе, и он выкрикнул в вечность такие слова: «...чтобы познать Его» (Фил. 3,10).

Я думаю (не желая впадать в сентиментальность), что наше вечное блаженство, сама природа нашей веч­ности будет состоять в постижении личности Христа. Как мы уже сказали, у Павла были огромные познания Христа. По сравнению с Павлом мы лилипуты. Позна­ния Павла не страдали от узости, но это не помешало ему в конце жизни снова заявить: «чтобы познать его».

Я не думаю, что мы познаем Христа в полноте до то­го, как окажемся в Его присутствии. По-моему, движи­мые перспективой «грядущих веков», мы будем посто­янно открывать Христа заново, углубляться в Его лич­ность. Именно эта истина безграничного познания Христа была движущей силой апостола Павла и посто­янно оживляла его служение.

В жизни Павла не было застоя ни одно мгновение. Он никогда не считал, что достиг предела познания. Он хотел сказать: «Я еще ничего не знаю. Тем не менее я смутно, но очень реально вижу очами Дух Христа, Ко­торый настолько велик, настолько огромен, что я бес­прерывно стараюсь вникнуть в Него, стремлюсь к Не­му. Я направляюсь вперед, забывая о том, что уже по­зади, я смотрю как через мутное стекло, стараясь по­знать Его, ибо познания Христа превосходны».

В этом постоянно растущем познании личности Хри­ста Павел значительно удаляется от иудейского равви­на или типичного фарисея.

Павел начинал с чудесной концепции Мессии, вклю­чавшей в себя нечто неизвестное, чему совершенно не­возможно дать точное определение. В иудейской мысли о столь долгожданном Мессии содержится много неоп­ределенностей, да и сама мысль не переходит опреде­ленных границ. Их понимание Мессии ограничено чем-то земным, временным царством на земле и временным господством, предполагавшем все земные и временные блага, которыми будут наслаждаться евреи после при­шествия Мессии, как жители царства. Исходя из этого, можно верно понять концепцию о Христе апостола Павла. В начале своей жизни Павел был на том же уровне, что и иудеи. Он имел точно такое же понима­ние Христа.

Но Бог благоволил открыть в нем Своего Сына, и познания Павла о Христе стали все более и более рас­ширяться, открывая личность Господа. Под водительст­вом Святого Духа Павел с новой силой и изображает нам природу величия Царства Божьего и Его Возлюб­ленного Сына. Евреи ожидали земного царства, из ко­торого вышло бы искупление и благословение. Но Хри­стос совершил неизмеримо больше, чем это. Он совер­шил космическое искупление, абсолютное избавление от власти зла во вселенском масштабе, а не освобож­дение от оккупации Рима или какой-либо иной земной диктатуры. «Избавившего нас от власти тьмы и введше­го в Царство возлюбленного Сына Своего» (Кол. 1,13).

Итак, Павел должен был понять, по крайней мере, две истины: что Иисус из Назарета был настоящим Мессией и что, будучи Мессией, Он превзошел все иу­дейские догмы, а также все его личные представления и ожидания. Павел увидел в Иисусе не только Мессию, он оценил Его в тысячи раз выше, чем все концепции, ожидания и самые смелые предположения, которые мог выработать. Только благодаря благодати Божьей Павлу было дано такое откровение.

По-моему, нет никакой необходимости спорить о том, была ли в понимании и духовном познании Павла определенная эволюция. Совершенно очевидно, что его познания о Христе расширялись и развивались с целью дальнейшего уточнения. Давайте хорошо во всем раз­беремся. Вовсе не значит, что Павлу пришлось отка­заться от всего того, что он познал ранее, или опровер­гать те истины, глашатаем которых он был. Ему при­шлось уточнить их. По мере того, как его познания о Христе расширялись и углублялись, Павел отдавал себе отчет в том, что вынужден корректировать свои пред­ставления.

Приведем пример для иллюстрации нашей мысли. Послания Павла к Фессалоникийцам были первыми из написанных апостолом. Эти послания со всей очевид­ностью показывают, что Павел ожидал возвращения Господа еще при своей жизни. Обратите внимание на эти слова: «Мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня...» (1 Фее. 4,15). В Послании в Филиппийцам Павел выражается несколько иначе, а в Посланиях к Тимофею он вообще не упоминает об ожидании воз­вращения Господа: «Ибо я уже становлюсь жертвою и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил...» (2 Тим. 4,6—7).

Павел предвидел гонения Нерона. Теперь он знал, что не войдет в славу небес через восхищение Церкви.

Не кажется ли, что эти два подхода противоречат один другому? Вовсе нет! Возрастая в познании Госпо­да, Павел получил более точное откровение о втором пришествии Господа и о том положении, какое следует занять, ожидая Христа. Однако это не противоречит истинам или доктринальным принципам, изложенным ранее в посланиях к Фессалоникийцам, и не отменяет их. Содержание посланий было полностью вдохновлено Святым Духом, но должно было еще дозреть в сердце апостола. Лучше усвоив значение истин, открытых ему в первое время его жизни, Павел вынужден был сделать определенное уточнение.

Новизна этих последних откровений, а также воз­растание апостола в познании ни в коей мере не заста­вили его отвергнуть все, данное ему через предыдущее откровение. Просто нужно признать, что эти различия не содержат в себе ничего противоречивого, а являют­ся плодом прогрессирующего откровения, данного по возрастающей вере, более объемного восприятия, бо­лее четкого понимания, приобретенного на пути вос­хождения к Господу. Высоты, достигнутые апостолом в его понимании и духовном познании, привели его к оп­ределенному уточнению концепций.

Итак, Павел на пути в Дамаск открыл в Господе Ии­сусе не только то, что Он есть Сын, но также решитель­но извлек Христа из течения времени, чтобы поместить вместе с Отцом «в вечности». Христос вышел из вре­менных рамок. Христос в Своем временном измерении, т.е. ограниченный приходом на землю, стал в некото­ром смысле второстепенным персонажем. Но если мы посмотрим на весь замысел Божий исключительно в свете грехопадения и неминуемого восстановления, то очевидно, что этот земной  персонаж становится  ре­шающим фактором.

Однако в самом начале это не входило в вечное предопределение Божье. Мы подходим вплотную к са­мому невероятному из всех откровений, которые нам даны о личности Господа Иисуса. Плодом видения Пав­ла на пути в Дамаск стало извлечение Христа из потока времени и перемещение Его в вечность, что стало в концепции апостола тесно связываться с вечным за­мыслом Божьим, в котором в самом начале не было и следа грехопадения и искупления.

Грехопадение и искупление представляют собой, так сказать, отклонения от намеченной Богом в веках тра­ектории. Она должна была быть совершенно прямой линией, без всяких переломов и извилин. Но в опреде­ленное время, по причине определенных обстоятельств, совершенно чуждых Божьему замыслу, эта траектория прервалась, чтобы впоследствии снова быть восстановленой и продолжить обычное движение. Два конца этой линии сходятся, образно говоря, в одном и том же мес­те. Если хотите, представьте мост, охватывающий две стороны пропасти, и Христа, восстанавливающего Со­бой стык провалившегося участка моста. Но то, что бы­ло предначертано от вечности, не предполагало ника­кого провала.

Приход Христа на землю, а также Его труд на кресте относятся к другой сфере. Они явились лишь последст­вием соответствующих обстоятельств, хотя в замысле Божьем Христос пребывает от вечности. В замысле не было положено ни перелома, ни трещины, ни провала. Во Христе нет трещин.

Вернемся к красноречивым словам, произнесенным Павлом: «...по предвечному определению, которое Он исполнил во Христе Иисусе, Господе нашем...», «...призванным по Его изволению...» (Еф. 3,11; Рим. 8,28).

Эта многогранная концепция Христа действительно несет в себе печать вечности... Вечный замысел и опре­деление, о которых мы только что прочитали, подразу­мевают Вселенную в целом и человека в частности.

Писание ясно и безусловно заявляет, что целью это­го Божьего плана, в котором не было предусмотрено искупления, был Его Сын — Иисус Христос, и что этот план, рожденный по предвечному определению Божье­му, подразумевал создание веков.

В будущем должны быть неисчислимые века. Веч­ность отмечена вехами, которые являются не времен­ными вехами в том смысле, в котором мы это понима­ем, но точками появления, развития, увеличения роста. Если бы мы с вами родились в день Пятидесятницы и дожили бы до возвращения Господа, мы бы все равно не исчерпали всего того, что есть во Христе. Мы, ко­нечно бы, кое-что открыли, достигли бы определенного уровня в наших познаниях Христа, но нам понадобился бы дополнительный век, иные обстоятельства, чтобы открыть то, что невозможно открыть в обстоятельствах нынешней жизни. А пройдя и этот этап, мы, без сомне­ния, открыли бы новые горизонты. «Умножению влады­чества Его и мира нет предела...» (Ис. 9,7).

А сейчас оставим в стороне трагическую картину истории мира, которая продолжается с момента грехо­падения и окончится восстановлением всего миропо­рядка, и обратимся к грядущим векам, когда вся полно­та Божества, пребывающая во Христе, сможет со все­возрастающей силой проявляться и открываться в тече­ние бесконечных эр, когда наши способности, наши свойства будут развиваться и совершенствоваться в со­ответствии с нашим положением. Вот истинное значе­ние духовного роста!

Абстрагируясь от этого падшего творения, мы уви­дим, что века созданы во Христе, Христом и для Христа по предвечному определению, согласно которому Бог благоволил объединить все в Нем. Этот замысел не ог­раничивается только нашей короткой жизнью, повсе­дневными хлопотами или личным спасением, но про­стирается во Вселенную и открывается в свете откро­вения, в котором все обращено к духовному разуму че­ловека и который предлагает человеку овладеть всем тем, что знает через откровение. Какая премудрость во Христе!

Вот что имел в виду Павел и что можно резюмиро­вать в этом стихе: «Да и все почитаю тщетою ради пре­восходства познания (знания, выше которого ничего нет) Христа Иисуса, Господа моего» (Фил. 3,8). Павел был уже старцем, когда написал: «...Чтобы познать Его» (Фил. 3,10).

Христос более не является пленником времени. С точки зрения Христа время включено в вечность лишь из-за необходимости искупления, которое потребова­лось для восстановления вечного замысла Божьего.

Христос бесконечно превосходит все то, что и вы и я можем себе представить. Вот главный смысл посла­ний Павла. Он сам начал с ограниченных догм иудей­ства о Мессии и закончил Христом, настолько превос­ходящим все, что Павел видел и познал до этого, что он не мог сдержать своего восклицания: «чтобы познать Его». Но для этого не хватит и вечности. Вот какой чу­десный Христос!

Мы будем восхищены и освобождены Христом. Но совершит Он это не благодаря нашей помощи, а по­средством Своего откровения, данного нашим сердцам. Как Павел смог избавиться от узких иудейских взглядов о Мессии? Откровением Иисуса Христа! По мере того, как Его откровение увеличивалось, апостол освобождался от своих оков.

Нам нужно лишь одно: познавать Господа Иисуса. И когда мы увидим Его — все ничтожество мира сего ис­чезнет; это также касается всего временного и земно­го. На фоне наших земных жизней вырисовывается не­что действительно могущественное, что может сохра­нить нас невредимыми в час скорби. Только так мы мо­жем увидеть величие Христа и величие спасения, кото­рое Он совершил «по предвечному определению».

Май 1937г.