На ступенях престола, Т. Остин-Спаркс

Т. Остин-Спаркс

Размышления о молитвенной жизни

Сегодня в моем сердце есть желание сказать вам кое-что о молитве. Что такое молитва? Что она собой представляет? Какова ее природа?

Не претендуя на полный ответ, можно сказать, что молитва имеет пять основных аспектов: общение, по­виновение, прошение, сотрудничество с Богом, борьба.

Хотя каждый из этих аспектов может служить опре­делением молитвы, настоящая молитва не может обой­тись без какого-либо из них. Она включает все.

1. Общение

Во-первых, молиться — это быть в общении, в гар­монии с Богом. Это значит открыть Ему настежь дверь сердца, руководствуясь любовью к Нему. Ни одна мо­литва, достойная своего названия, не может без этого обойтись. Никакая молитвенная жизнь не может воз­двигаться на ином основании. Молитва для нашей ду­ховной жизни значит то же, что дыхание для жизни фи­зической. Мы дышим, не задумываясь: «Вдохнуть ли мне еще немного воздуха? Или на сегодня хватит?»

Дыхание существенно отличается от других жизнен­но важных процессов, например, питания и др., кото­рые осуществляются под контролем нашей воли. Мы дышим непроизвольно. Дыхание не является результа­том усилия нашей мысли. Можно сказать, это привыч­ка, под которой мы понимаем нечто неуловимое для наблюдения того, кто дышит. Это происходит автома­тически, неосознанно, постоянно. Когда привычка уко­реняется, она становится незаметной для нас в повсе­дневной жизни.

Таково и общение с Богом: оно непрерывно про­должается. Да! В общении с Господом мы непроизволь­но и естественно открываем Ему свое сердце. Вот в чем заключается главное основание молитвенной жизни, и мы должны бодрствовать, чтобы это основание было на своем месте. Это еще не вся молитвенная жизнь, но это постоянный контакт с Господом, это привычное обще­ние, и оно должно находиться в основании всех видов нашей разумной деятельности.

Здесь есть нечто, что нельзя переоценить, ибо если у нас есть основание, вся наша молитвенная жизнь будет отражать это. Трудности, которые мы призваны преодолевать, не будут такими болезненными, если мы живем в тесном общении с Богом.

Наши страдания увеличиваются от расстояния, от­деляющего нас от Бога, и от необходимости найти путь, ведущий в Его присутствие. Я почти уверен, что очень часто трагические обстоятельства, которые мы время от времени переживаем, преследуют по замыслу Божь­ему цель восстановить между нами и Им утерянную связь. Но эти испытания не принесут плода, если мы не достигнем цели Божьей. Восстановив в Ним общение, мы не должны оставаться только на этом духовном уровне. Нам следует еще крепче прилепиться к Нему, чтобы в час скорби познать Истинную цену молитвы.

2. Повиновение

Во-вторых, молитва — это повиновение. Здесь воз­никает противоречие. Молиться — значит повиновать­ся. Пассивное бездействие, к которому иногда стре­мятся, чтобы получить уверенность, не имеет ничего общего с молитвой. Множество людей очень дорожит понятием, согласно которому пассивность и инертность — некие формы уверенности. Но это не молитва. По­виновение — отнюдь не пассивность, оно всегда побу­ждает к действию и не может обойтись без усилий во­ли. Мы еще к этому вернемся.

Есть множество христиан, которые утверждают, что доверяются Господу, спокойно полагаются на Него, и думают, что повинуются. Это особенное состояние ду­ши вытекает из их метода обращения к Богу. Но повто­ряю еще раз, это — не молитва. Безропотное согласие со всем, что случается в нашей жизни,— это не пови­новение и не молитва.

Повиноваться — это войти в гармонию с Божест­венным замыслом. Повиновение, являясь понятием нравственного порядка, может включать борьбу. Во всяком случае оно неизменно включает элемент дейст­вия. Оно вовлекает волю.

Под каким бы углом мы не рассматривали молитву, она всегда имеет активный характер. В ней нет ничего пассивного. Рассчитывать на Бога — совсем другое. Может быть, это форма уверенности, но она не входит в понятие молитвы. Вера имеет место в данном случае, но вера всегда активна. У нее нет ничего общего с пас­сивностью. Битва может разразиться еще до того, как вера войдет в состояние покоя. На самом деле часто так и происходит. Но между покоем веры и тем, что мы назвали безропотным согласием, огромная разница. Покой в вере — это полное соответствие нашего суще­ства Божественному замыслу. Без сомнения, этот ас­пект молитвы вызывает множество вопросов, но важно знать, что в молитве содержится элемент повиновения, и оно всегда активно.

Повиновение, о котором мы говорим, не в том, что­бы, упав на колени перед Богом, сказать: «Господи, мне хочется верить, что все будет хорошо. Я согласен со всем, что со мной происходит. Я полностью полагаюсь на Тебя». Нет и нет! Повиноваться — значит стремить­ся понять Божественный замысел. Это осознанный акт воли, который находится в согласии с Богом, и принци­пиальная позиция ко всему, что Он может пожелать.

Очень часто лишь после ужасной борьбы, дорогой ценой удается занять эту позицию. Вот откуда вытека­ет подчинение. Вот какое повиновение необходимо.

3. Прошение

В-третьих, молитва — это прошение, ходатайство, просьба. И, наверное, этот аспект мы должны рассмот­реть самым тщательным образом. В Слове Божьем мо­литва чаще всего представлена именно в этом виде. Действительно, если мы заглянем в словарь, то обнару­жим, что молиться — значит просить, упрашивать.

Здесь мы как раз и встречали самые большие трудности. Не будет лишним основательно исследовать эту тему и убедиться, что молитва имеет объективную силу

Я уверен, что со всеми случалось такое: мы просили Бога о чем-то и вдруг как бы наталкивались на что-то исходящее из нашего разума; это вмешательство не­ожиданно парализовало наш порыв и разрушало уве­ренность. Вот что я имею в виду: объективная сила мо­литвы, т.е. ее способность изменить-окружающее нас. не действует тогда, когда мы лишь пытаемся выразить свои желания, и происходит это из-за препятствий, ис­ходящих из нас самих. Наши просьбы и пожелания на­тыкаются на различные лживые доводы, как правило, смутные и неопределенные. Вот некоторые из них.

«Бог знает все наперед. Он уже знает, как все окон­чится. Он знает, что делает, следовательно, молитва не обязательна».

«Бог добр, терпелив, сострадателен, Он сделает так, что все будет хорошо, следовательно, наша молитва из­лишня».

Или же: «Божье предвидение, предопределение де­лает молитву бесполезной».

Или еще: «Бог есть Господь всех. Все происходит с Его согласия, Его силой, и все должно послужить к на­шему благу. Молиться — значит показать недостаток веры».

Еще так: «Божественная широта «Его плана», Его за­коны, управляющие всем, свершение Его непреложной воли абсолютно непостижимы для нашего разума. Кто мы такие, чтобы осмеливаться вмешиваться в ход собы­тий? Не слишком ли мы много берем на себя?»

Может быть, вы не думали именно так, может быть, эти доводы не были сформулированы в вашем уме так четко, но как бы вы ни выражали свои мысли, не про­никает ли иногда суть этих доводов в ваше сердце по­мимо воли, тайком, угашая усердие и пыл молитвы?

Что-то необъяснимо проникает в святое святых и в определенный момент шепчет нам: «А зачем? Бог знает лучше, что тебе надо. Его план все равно осуществится. Зачем беспокоиться?»

И молитва угасает не столько из-за четко сформу­лированных аргументов, сколько из-за смущающего нас впечатления противоречия.

Здесь важно отметить, что модернизм нашей эпохи решительно отвергает объективную силу молитвы. Он придает ей лишь субъективное значение, которое она имеет через благотворное влияние на того, кто молит­ся, через изменения в поведении, вызванные ею, через уважительное отношение к святыне.

Пожалуй, вернемся к нашим размышлениям. Сейчас достаточно подчеркнуть, что, изучая третий аспект мо­литвы, важно иметь в виду следующее. Во-первых, это важнейшее место принадлежит уже упомянутым нами общению и повиновению.

Молитва-прошение, в которую мы, слава Богу, ве­рим, и которой пользуемся, мало что дает без общения с Господом. Без этого молитва превращается в фор­мальную сделку, хотя на самом деле именно общение с Господом должно воспламенять наши просьбы и хода­тайства. Также обязательно и повиновение; иначе было бы легко поставить молитву на службу нашей корысти и эгоистичным целям.

Наше принципиальное повиновение Божьей воле создает атмосферу согласия, а прошения могут осно­вываться на общей воле между Ним и нами и на совер­шенном единстве взглядов.

Во-вторых, несмотря на все трудности, упомянутые выше, молитва в принципе является актом веры. Вы можете до изнеможения спорить о власти Бога, о пре­допределении и прочем, можете даже не верить в то, что Бог отвечает на молитву. Но несмотря на все дово­ды, разрушающие основание молитвы и умаляющее ее значение, мы молимся и будем молиться. Именно это и делает из молитвы акт веры.

Не нужно бояться испытаний.

Однако мы еще не закончили наше исследование. Остановимся пока на этом выводе. Тема слишком серь­езная, чтобы нам уклоняться от трудностей.

4. Сотрудничество

Сотрудничество с Богом — истинная цель, мотив молитвы. Все другие аспекты: общение, повиновение, прошение, борьба вытекают из данного.

Все они обеспечат нормальное функционирование единого целого только после того, как мы поймем, что молитва — это сотрудничество с Богом. Только заняв это положение, можно ожидать благоприятных резуль­татов.

Вот истинный мотив молитвы. Вот ее сущность. Мо­литвенную жизнь можно обрести, только идя этим пу­тем.

Вы хотите быть свободными, когда приближаетесь к Престолу? Осознайте, что вы сотрудничаете с Богом. Он знает, над чем трудится. До тех пор, пока вы не займете положение сотрудничества и зависимости от плана Божьего, молитва не будет ни живой, ни свобод­ной, а на вашем сердце останется лежать бремя забот. Сотрудничество с Богом вдребезги разбивает эгоизм в молитве и упраздняет наше «я». Вот в чем ценность со­трудничества. Отсюда вытекает, что молитва вовлекает нас в Божий план, в Божьи методы, в Божье время, в Божий Дух, т.е., осмелюсь так выразиться, в такое со­стояние духа, которое предполагают Божьи дела.

Каждый из этих элементов важен сам по себе. Очень хорошо знать план Божий. Но нужно еще знать методы, которыми Он осуществляет Свой план. Однако знать план и методы недостаточно. Нужно знать час, в который Бог желает действовать. А когда время Божье настало, нужно еще что-то важное. Нужно не просто принять участие в деле Божьем, нужно быть в духе, ко­торый сам по себе является выражением Божественно­го поведения и указывает на Бога, ничего в Нем не ис­кажая. Все это составляет сотрудничество.

Общение, повиновение, прошение. Объедините вместе эти три аспекта. Поставьте их на свое место. Бодрствуйте, чтобы ничего не мешало их взаимодейст­вию, все сообразовывайте с волей Божьей — ив итоге получите сотрудничество.

5. Борьба

Христианскую жизнь часто сравнивают с войной, потому что на верующих обрушиваются многочислен­ные беззакония и удары. Но сравнение с войной слиш­ком мягкое, так как противниками духовной жизни становятся не только вещи и люди, но духи, действую­щие под руководством князя тьмы.

Тот, кто последовал за Господом, не озираясь назад, знает, что такое нападение этого противника.

«Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6,12).

Поле этой беспощадной битвы — молитва. От мо­литвы зависит победа. Именно в молитве мы сталкива­емся с вражескими силами и побеждаем их. По причи­не всего вышесказанного молитвенная жизнь верующе­го была и остается главной мишенью нападок сатаны. Именно в этом направлении он сосредоточивает все свое внимание и силы. Его стратегия заключается в том, чтобы захватить эту позицию и сохранить ее за собой. Если ему удается каким-либо образом свести на нет нашу молитвенную жизнь,— он может праздновать победу, он одолел святых, он разрушил намерения Бо­жьи.

Чтобы разрушить молитвенную жизнь верующего, противник предпринимает особые усилия, насилие и хитрость. Он делает это по-разному. Вначале может быть предварительная стадия. Он пытается отвратить нас от молитвы и ведет ожесточенную битву, чтобы просто не дать начать молиться, и даже не молиться, т.е. выговаривать слова, а понимать истинные нужды Бога в молитве, обладать необходимой свободой. Нет таких уловок и хитростей во всем арсенале дьявола, ко­торые он не применил бы для разрушения молитвы в Духе.

Может быть, вы думаете, что он будет препятство­вать вашим добрым делам? Вовсе нет. Наоборот, он приложит все силы, чтобы вовлечь вас в труд для Господа, при этом похищая последние минуты, которые вы могли бы посвятить молитве. Его мало волнует, что мы беспрерывно заняты делом Божьим, проповедуем де­сять раз в неделю, покидаем собрание только для того, чтобы сделать самое необходимое. Он отлично знает, что труд для Господа, не основанный на молитвенной, духовной, победной жизни, не даст больших плодов в будущем и не послужит славе Божьей. Я повторяю еще раз: его мало заботит наша ревность. Отдавайте для Господа все свои силы, но если вы оставите в стороне молитву, ничего хорошего не получите. Одна из ковар­нейших ловушек сатаны —- это настолько занять нас де­лами Божьими, чтобы приведенная в беспорядок мо­литвенная жизнь влачила жалкое существование. Хо­рошо еще, если она влачит хоть жалкое существование.

— Господи, я слишком занят Твоим делом, чтобы найти время для молитвы.

Дорогие мои, знайте, такое извинение Господь ни­когда не примет. Идет битва, ставкой в которой являет­ся наша молитвенная жизнь. Что же нам делать? Мне кажется, занять принципиальное положение, основан­ное на победе Голгофского Креста, принять решение любой ценой отдавать должное молитве. Нам необхо­димо прибегнуть ко Кресту Господа Иисуса во всей его полноте и силе. Нужно изгнать противника и освобо­дить место для молитвы.

Будем брать пример с Шаммы, который на чечевич­ном поле один победил целое воинство филистимлян. Чечевичное поле представляет нашу молитвенную жизнь, которую нужно защищать от противника и по­святить Голгофской победе. Да, противник делает все возможное, чтобы повредить молитве, и наша задача — защитить место, предназначенное молитве.

Мы лишь слегка коснулись данной темы, но то, что мы сказали, очень важно. Можно утверждать, что если противнику не удается полностью уничтожить молитву, он сделает все, чтобы ей помешать. Если же ему не уда­стся помешать, он постарается уменьшить ее результа­ты будем бодрствовать, возлюбленные! Сохрани нас бог от небрежного отношения к молитве. Ответствен­ность слишком большая!

Что бы ни случилось, мы в любую минуту можем призвать имя Господа и дать Ему возможность сделать что-то новое в наших отношениях с Ним.

«Искал Я у них человека... который стал бы предо Мною в проломе за сию землю...»

Иез. 22,30.

Час Сына Человеческого в вечном замысле Сына Божьего, Т. Остин-Спаркс

Т. Остин-Спаркс

В течение Своего земного служения наш Господь много раз прибегал к одному выражению, которое в Его устах звучало по особенному торжественно. Это выражение Он периодически повторял. Оно подчерки­вало и выделяло этапы Его жизни, которые привели Его на Голгофу. Его повторение обозначает для нас вехи, позволяющие обнаружить за человеческой завесой прекрасное единство Божественных истин.

«Мой час...»

Господь Иисус шел навстречу Кресту, и Он знал об этом. То, что приближалось, было неизбежным. Он вкладывал в эти два слова конкретное значение. Столь привычные для нас слова были для Него скорым и не­избежным осуществлением добровольно принятой воли Божьей, к которой Он приближался твердыми шагами.

Давайте рассмотрим поближе некоторые из этапов Его жизни в свете только что упомянутых слов.

1. Приподнятая занавеса

Откроем 2-ю главу Ев. от Иоанна, рассказывающую о первом чуде Иисуса: воде, превращенной в вино на браке в Кане Галилейской. Ключевой стих повествова­ния — слова Иисуса «еще не пришел час Мой».

Мария, Матерь Иисуса по плоти, обратилась к Не­му, говоря: «Вина нет у них».

Надеялась ли она на то, что Он совершит чудо, или нет, это неважно. В данном случае нам нет необходи­мости уточнять это. Судя по ответу, который дал ей Иисус, мы склонны думать, что не надеялась. «Что Мне и Тебе, Жено*?»⁺

^{_____________________________________}

*Выражение «жено», использованное в греческом оригинале, имело у восточных народов множество различных оттенков. Его можно бы­ло даже использовать при обращении к царице (Вестфаль).

⁺Во французском переводе: «Жено, что есть между Мной и Тобой?» Примеч. Переводчика.

Этот ответ можно толковать следующим образом- «Что общего между Мной и тобой? Ты думаешь об од­ном, а Я думаю о другом. Твои мысли ограничены од­ной сферой, а Мои простираются гораздо дальше. Ты хочешь одного, а Я желаю совершенно другого. Что между нами есть общего? Наши мысли, наклонности стремления, желания находятся совершенно в разных сферах».

Я утверждаю, что это поразительный ответ. И очень поучительный. Как вытекает из оригинала, именно этот смысл нужно вкладывать в данные слова. Мы не можем не прийти к выводу, что в этот момент Иисус имел не­что особое в духе, определенную мысль, конкретную идею, четкое и ясное намерение.

То, что Он намеревался совершить, событие, кото­рое должно было произойти согласно Его замыслу, имело значение, бесконечно превосходящее все то, что могло быть в уме какого-либо человека. Действительно, не было никакой связи, никакого сравнения между тем, что могли думать другие, и Его замыслом. Он имел в духе нечто, что другие не могли ни понять, ни воспри­нять. Что же это было?

Если мы вспомним, что это было начало Его служе­ния, если мы поймем, что это было первое проявление Его силы как Сына Божьего, мы будем на верном пути. Нужно отдавать отчет в том, что у Него было ясное стремление придать этому первому деянию совершенно особое значение, отличное от всего того, что можно было бы ожидать. По Его замыслу это деяние должно было иметь вечный смысл и значение.

Из всех окружавших Его людей никто об этом и не подозревал. Но Иисус знал, чего хочет. В настоящем Он символически, но совершенно ясно предвосхищает будущее, о котором знает, что оно неотвратимо, и на­ступления которого желает. Этим деянием Он делает шаг навстречу Своей судьбе и тем самым отмечает этап — точный, осознанный, добровольный.

Если мы внимательнее исследуем повествование, то обнаружим, что главные слова, дающие нам ключ к тол­кованию, следующие: «час Мой» и «явил славу Свою».

Кроме того мы обнаружим, что вино является одно­временно основой и поводом для этого чуда. В Писани­ях вино является одновременно символом крови и жиз­ни. Эти два слова очень часто используются как сино­нимы и часто взаимозаменяются. Когда мы приобщаем­ся к чаше с вином во время Вечери Господней, вино для нас является символом крови. Примечательно, что именно в крови содержится жизнь и кровь, в опреде­ленном смысле, является движущей силой.

Этот символ лежал в основе чуда, сотворенного Ии­сусом в Кане. Вино — символ крови, движущей силы жизни — было поводом к чуду.

«Явил славу Свою»,— сказано нам об этом особом деянии. Итак, Христос связывает это деяние непосред­ственно со «Своим часом», значит, это определенный этап наступления предназначенного Ему времени. Здесь повествуется не о Его личной жизни. Он вышел на служение и с этого момента стал быстро прибли­жаться к Своей судьбе.

За Иисусом неотступно следует множество народа. Одни из личной выгоды, другие хотят поймать Его в ло­вушку и погубить. Во всяком случае, с этого момента Он выходит, если можно так сказать, на арену общест­венного служения.

С Его стороны в этом выходе на служение есть нечто добровольное, осознанное, и Его мысли в этот момент направлены на то, что Он связывает со «Своим часом». Именно с этого добровольного и обдуманного шага вперед началась борьба, которая завершилась три года спустя. В Кане Галилейской Он перешел черту, совершив деяние, впервые связанное с «Его часом».

В Гефсимании Он в последний раз произнес те же слова, которые стали последней отметкой Его этапов: «Вот приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников».

Между этими двумя крайними отметками находятся этапы Его пути. Это вехи, предвещающие приближение развязки.

Но вернемся к нашему отрывку. Что же имел в виду Господь? Для понимания этого мы должны осознать, что все, совершенное Иисусом, делалось с заранее обдуманным намерением. Он ничего не делал просто так, случайно. В жизни Господа не было импровизаций. Все согласовано и тем или иным образом непосредственно связано с Его главной целью, с Его неизменным намерением.

Будучи приглашенным на свадьбу, Он не стал бы принимать участие в этом торжестве только по личным причинам. Бракосочетание в Кане — не случайное происшествие в общественной жизни, в которую Он погрузился.

Нет, Он подчиняет это событие Своей верховной цели. Вот почему все это событие вращается по Его во­ле вокруг выражения «час Мой». Существует непосред­ственная связь между «началом чудес» (Иоан. 2,11).

Если Иисус воспользовался этим обстоятельством, чтобы заставить его послужить Своей цели и сделать чудо, значит это имело определенное значение. Какое же? Преподав этот замечательный урок, Господь Иисус символически полностью объяснил цель Своего прише­ствия: осуществить союз, подобный брачному, который, как и брак, основан на принципе жизни.

Между строк мы читаем, что принцип жизни заклю­чается в Его крови.

Вдали, на горизонте, появляется цель: «час» Его прославления, позволяющий Ему получить в обладание то, за чем Он пришел,— воинство, которое, по Его мнению, можно уподобить жене.

Тут же нам приходит на память откровение, данное через Павла: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее».

Вот в чем значение чуда, совершенного в Кане Гали­лейской. Именно это значение позволяет связать одно­временно «Его час» и «Его славу».

Проще говоря, можно сказать так: чтобы явить Свою славу, Сын Человеческий нуждается в Церкви, которая будет соединена в Ним в союзе на основе жиз­ни, ради которой Он предал Себя.

Иисус воспользовался бракосочетанием в Кане - всего лишь проявлением повседневной жизни в Галилее чтобы придать ему особый смысл, сделать из не­го знамение, предвосхищающее заранее приготовлен­ный Божий план.

Вот в чем заключалось «начало чудес» (истинное значение Иоан. 2,11). Совершенное чудо — смерть и воскресение,— благодаря которому Он приобретет Себе Церковь, было озарено в Кане светом из будуще­го. Остается уточнить, что союз основан на жизни, ко­торая вся отдается в жертву.

Нам кажется, что Он говорит: «Вот Мой час!»

Как мы уже отмечали, Он сделал этот шаг к осуще­ствлению Своей цели совершенно осознанно.

Прежде чем идти дальше, остановимся на этой цен­тральной мысли, она нам понадобится. Жизнь, о кото­рой здесь идет речь, предназначена для всех членов Те­ла, так как они все соединены со Христом. Эти отноше­ния символически представлены в виде бракосочета­ния, и осуществляется этот союз через воскресение Христа. («Бог... возродивший нас воскресением Иисуса Христа», 1 Петра 1,3). Вот о какой Жизни идет речь — о Жизни победы, благодаря которой Церковь, выйдя из могилы, показывает победу Христа над смертью.

У нас нет возможности более задерживаться на дан­ной теме. Запомним эту важнейшую истину, чтобы вскоре вернуться к ней, и пойдем дальше.

2. Неприкосновенность плана Божьего

В Иоанна 7,30 мы читаем: «И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки; потому что еще не пришел час Его».

Дальше Иисус Сам толкует эти слова. «Никто не от­нимает ее (жизнь) у Меня, но Я Сам отдаю ее: имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее; сию заповедь получил Я от Отца Моего» (Иоан. 10,18).

«Никто не наложил на Него руки, потому что еще не пришел час Его». Час Его власти отдать эту жизнь.

Смерть Господа Иисуса не должна была стать про­стым убийством. Хотя убийца, конечно же, подстерегал Его. Тот, о ком Господь говорил, что «он был человеко-убийца от начала» (Иоан. 8,44), делал все, чтобы Его погубить. Дьявол постоянно пытался подтолкнуть Его к преждевременной смерти.

Посмотрите, как он варьирует свои уловки. Напри­мер, искушение в пустыне: «...бросься вниз; ибо напи­сано: "Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Тво­ею"».

Смотрите, как он пытается все устроить: он хочет спровоцировать смерть Иисуса, стараясь увести Его с пути Божьего. Если бы Господь поддался искушению дьявола, Он бы, упав, разбился во дворе храма. Но Господь разоблачил все уловки князя бесовского.

После этого искушения дьявол постоянно возвра­щался к своим злодейским намерениям. Но смерть Христа, не будем забывать, не была обычным убийст­вом. Его смерть должна была быть — и она действи­тельно стала — осознанным деянием по воле Божьей. И впоследствии это было не поражение, а победа.

Таким образом стремление Христа, проявившееся в пророческом знамении, хранится Богом в полной не­прикосновенности. Сила Божья хранит главное наме­рение Сына, и никто не может прикоснуться к Его жиз­ни. Как будто Бог говорит людям: «Не прикасайтесь к Нему!»

Когда Иисус отдаст Свою жизнь, это будет сделано осознанно и добровольно, по Его власти. И по этой же власти Он однажды воскреснет, победив смерть.

Неужели? Да, потому что все это входит в план Бо­жий, непосредственно связано, с Его волей. Поэтому ни люди, ни бесы не могли прикоснуться к этой Жизни.

Какое благословение, возлюбленные, что и мы мо­жем иметь такую уверенность, и мы можем сказать, что если в нас есть эта Жизнь, если мы остаемся на пути Божьем, наша жизнь никогда не прервется преждевре­менно. Каковы бы ни были обстоятельства, все будет точно рассчитано и определено.

Все попытки убийцы провалились, а воля Божья, не­расторжимо связанная с этой Жизнью, идет к своему свершению, и никто и ничто не может ей помешать.

Победа Жизни Господа обеспечена тем единствен­ным фактом, что она не сворачивает с узкого пути воли Божьей.

Лишь один шаг в сторону — и никто уже нас не за­щитит, так как у обочины верного пути нас подстерега­ет убийца. Божественная защита обеспечена нам толь­ко в послушании, в одном лишь послушании. «Никто не наложил на Него руки». Еще не пришел час Его.

Господь имел конкретную цель. Но чтобы эта Боже­ственная цель была достигнута, чтобы Его намерение однажды исполнилось, нужно было во время пути хра­нить в неприкосновенности Божий план.

Постоянно удерживать Свою жизнь в рамках воли Божьей — вот весь секрет безопасности Сына Челове­ческого.

3. Фундаментальный закон

Мы переходим к 12-й главе Евангелия от Иоанна.

Греки, спрашивая об Иисусе, говорят Филиппу: «Господин! Нам хочется видеть Иисуса». Как ответил Господь на эту просьбу? «Пришел час прославиться Сыну Человеческому... Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода» (ст. 23—24).

Наверное, нет стиха, более известного нам: зерно пшеничное, которое порождает тело воскресения; Сын Человеческий, который этим прославляется, победа Христа над смертью в материальном теле.

Это проявление имеет совершенно индивидуальную форму, уникальную и своеобразную. Но не следует ду­мать, что это единственный метод, используемый Богом для того, чтобы наглядно показать личную победу Хри­ста над смертью.

Эта победа — что вытекает даже из использованно­го Им образа — выражается также при помощи собор­ного организма, многократно умноженного тела вос­кресения, каждый член которого приобщен к жизни воскресения. В этом заключается как бы умноженное подтверждение того факта, что Христос воистину воскрес. И это тело является также конкретным орудием благодаря которому сему миру можно доказать, что Он воскрес и жив.

Итак, мы видим фундаментальный закон, без которого Сын Человеческий никогда не достиг бы Своей цели. «Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет...» Этот предвестник, которого мы только что виде- ли, эта безопасность, которую Бог дал Своему Сыну, этот закон, который входит в план Божий,— все это подводит нас к одному и единственному принципу: жизнь через смерть.

Эта истина так хорошо нам знакома, что нет необ­ходимости на ней останавливаться. Однако прежде чем идти дальше, отметим: ничто, касающееся вечного Божьего плана, не может обойти этот закон. Даже са­мый незначительный эпизод нашей жизни, прошедшей через это трагическое рождение, непосредственно свя­зан с силой Его воскресения.

Возьмем, например, наши взаимоотношения. О, ка­кой это камень преткновения! Мы так крепко можем привязаться к брату, но в один прекрасный день Бог призывает нас оставить его. Самое главное — это Крест, наш личный союз с Господом Иисусом. Бог оце­нивает нашу преданность Своему Сыну той ценой, ко­торую мы готовы уплатить, чтобы не лишиться этого положения.

Все наши отношения должны пройти через горнило. Все, что от Бога, вернется, ибо все, что есть от Бога, не может не воскреснуть. Что же касается того, что не от Бога,— мы должны уметь очень легко расставаться с ним.

Из испытаний мы выходим торжествующие и обяза­ны этим Его жизни. Семена, занесенные ветром судьбы в нашу жизнь, могут затеряться в могиле Господа Иису­са, но нам нечего бояться: те семена, которые от Бога, имеют в себе неистребимую силу жизни. Тление не властно над ними. Пусть они умирают — они оживут, причем по плану, намного превосходящему тот замы­сел, по которому мы их пожертвовали. Не правда ли, все это превосходит наш личный опыт? Во всяком случае с точки зрения Бога это — неизменный порядок, определяющий даже Божьи дела и осуществление Его вечного плана.

Или я ошибаюсь, или непосредственно перед при­шествием Господа Церковь погрузится в Его смерть так глубоко и мучительно, как не погружалась никогда в прошлом, чтобы затем воскреснуть и вознестись как никогда высоко. Так высоко, что выше подняться не­возможно. Тогда она достигнет высшей точки своего предназначения.

Вот в чем заключается фундаментальный закон, вне которого даже Сам Сын Человеческий не мог осущест­вить Им же составленный план.

Этот закон господствует над нашей личной жизнью, нашими отношениями, служением; ничто не может его избежать. Его действие проявляется в том, что после его применения мы переходим из единственного со­стояния во множественное. Появляется рост. Зерно, которое ранее было одно, превращается в множество зерен, имеющих одну и ту же Жизнь Христову.

Только реальность, Т. Остин-Спаркс

Т.  Остин-Спаркс

Одно из множества обозначений, данных ответственным Божьим служителям, в Библии – «Страж». Обязанности Стража настолько хорошо известны, что нет нужды тратить время, чтобы описать их. Если говорить коротко, он должен осознавать грядущие перемены, видеть их предзнаменования и сообщать об этом тем, за кого он несет ответственность ради их же благополучия. Это было одной из обязанностей ветхозаветных Пророков, и этот аспект пророческого служения присущ всем помазанным служителям Божьим во все времена.

Но этот аспект подразумевает и будет всегда подразумевать, что Страж живет в то время, когда то, что он видит в духе, еще отсутствует в материальном мире. Такими были апостолы Нового Завета. Они действительно жили здесь и сейчас, но еще более реальным для них было их завтра. Как стражи они видели общее направление грядущих перемен и важность определенных «признаков» или предзнаменований и ощущали свою причастность к этому будущему, как бы уже находясь в нем, хотя к тому моменту, когда их предвидения реализовывались в материальном мире, их давно уже не было в живых.

Мы не претендуем на пророческое или апостольское предвидение или вдохновение, однако в настоящее время существуют определенные предзнаменования и признаки, важность которых, по разным причинам, не может быть распознана немедленно; и может так случиться, и если кто-то как верный страж провозглашает их значение что провозглашение их значения то они покажут различие между спасением и катастрофой для множества людей.

Если и есть что-то, о чем Библия говорит совершенно четко и ясно, так это то, что цель Божья направлена на достижение реальности. Конец каждого последующего этапа в достижении Божьей цели знаменуется просеиваньем и проверкой насколько определенные вещи, соответствуют реальности.

Это можно легко увидеть, если посмотреть на разные этапы ветхозаветной истории. Мы можем видеть это в кризисе, во время первого пришествия Христа, которое, в первую очередь, явилось завершением всего Ветхо-Заветного устроения, и Его суд наиболее четко проявился в Его земной жизни. Испытанию подверглась именно реальность, и оказалось, что всю систему, представленную ее официальным классом, необходимо «бросить в огонь и сжечь». Конец Нового Завета демонстрирует точное и окончательное повторение этого суда, которое на этот раз начинается с христианства – с Церкви, если хотите.

Таким образом, очи, которые «как пламень огненный», взыскивают реальность. Их взор проникает внутрь вещей.

И прежде всего, он проникает в самую суть традиционной и формальной религии или «христианства». Бог вопрошает: ваша религия – это просто преданность или приверженность системе, исторической традиции, семейному наследию и т. д.? Или она родилась в вас? Что-то особенное произошло с вами, и вы стали жить совершенно удивительной жизнью?

Во-вторых – и я хочу особенно подчеркнуть это сейчас - очи Бога проникают вглубь вашего характера, вашего существа. Они требуют знать, почему вы находитесь там, где вы есть, обеспокоены тем, что вас беспокоит, связаны с тем, с чем связаны, потому, что ваш собственный характер побуждает вас так поступать. Вы имеете художественный вкус и мистичны по натуре, поэтому вы выбираете или создаете свою религию, как вы ее себе представляете. Вы по темпераменту меланхолик, и поэтому вам больше по душе формальное, основательное, серьезное, глубокое, теоретическое. И тогда вы «создаете» Бога, христианство, церковь и Библию «по своему образу и подобию».

Или же у вас практичный характер. Для вас ценность представляет только то, что «практично». Вы не можете терпеть всех этих «созерцателей». Вас раздражают все эти «Марии», потому что вы заботитесь о «большом угощении». Для вас не так важно, как будет достигнут результат. Вам важен сам результат. Вас не особо волнует воображение, и вам более важно то, что сделано, то, чем вы можете похвастаться на сегодняшний день. Ваш Бог и ваше христианство полностью, или почти полностью, практично по своей сути, оно создано по вашему образу и подобию. То же можно сказать и о других типах темперамента.

Но все это не имеет значения, Христос не одно, и ни другое, Он совершенно непохожий, абсолютно другой. Он может сочетать все хорошее, но это не вполне соответствует Божественной природе. Он другой. Все это проявления человеческой души, но сущностью природы Христа и подлинного христианства является Божественный Дух — оно небесное! И новое рождение означает именно это – верующий получил новую природу и новый характер, и он или она теперь могут переносить то, что раньше не могли. В руках Святого Духа все более понятной становится одна вещь: наш характер или наш темперамент не сможет провести нас через ужасные испытания и бедствия, которые переживают христиане. И что новая жизнь, сила, благодать чрезвычайно важны для нашего выживания. Самые великие, сильные и одаренные служители Божьи однажды поняли это.

Реальность, в которой мы живем с Богом, больше чем просто честность, искренность, серьезность, набожность. Это вообще не наша реакция на Богa. Нет большей ошибки, большего заблуждения и большего вреда, чем совет людям выбирать церковную общину в соответствии со своим темпераментом.

Христос и человек (естественно) относятся к двум разным порядкам, и нельзя просто перейти из одного в другой «по выбору» или по предпочтениям. И просто из-за сходства характеров и т. п., потому что так быть не должно! Если вы живете с Богом, то Христос - ваша единственная реальность, и это никак не связано с характером, мистикой, простотой или богатым убранством, ритуалами, церемониями, аскетизмом. Христос, рожденный в сердце Святым Духом, Которым Бог творил вселенную, повелев «да будет свет!», является единственной реальностью!

В заключении, я вернусь к основной теме. Конец будет характеризоваться интенсивным отсевом, испытаниями и огненными искушениями с целью определить, что же реально – а это реальный Иисус – и разоблачить все искусственные «довески» христианства. Этот последний «суд» уже начался и распространяется по земле. Пусть будет найдено как можно больше «золотых», «серебряных», «драгоценных камней» и как можно меньше «дерева», «сена» и «соломы».

Отредактированное сообщение, опубликованное в журнале "Свидетель и Свидетельство", март-апрель 1958, Т 36-2